О жизни и смерти Алексея Венецианова

Алексей Венецианов стал первым живописцем в России, писавшим с натуры соблазнительных деревенских русских красавиц. За это и был убит своими крепостными крестьянами. А, может, всё было совершенно иначе…

Алексей Венецианов, один из выдающихся русских художников своего времени, родился 18 февраля 1780 года в Москве, в купеческой семье Гаврилы Юрьевича и Анны Лукиничны.

Алексей Венецианов прожил 67 лет и трагически погиб в декабре 1847 года при обстоятельствах, которые так и остались неясными.

Дело было так. В сопровождении двух своих крепостных, один из которых выполнял обязанности кучера, художник выехал из своего имения. Путь его лежал в Тверь – там Венецианов собирался показать эскизы оформления храма заказчику. Но по пути случилось несчастье: возок опрокинулся. Художник попытался перехватить вожжи у кучера, запутался в них, и в результате его протащило по всем сугробам, по кочкам и ухабам. Трагическая смерть.

Такие показания дали крепостные, сопровождавшие барина в той поездке. На том следствие и закончилось.

Алексей Гаврилович был похоронен на сельском кладбище деревни Дубровское (ныне Венецианово) в Удомельском районе Тверской области.

Не все, однако, верили в ту трагическую случайность. Без сомнения, тело барина выглядело именно так, как если бы он пересчитал рёбрами и лицом каждый камешек и каждый куст на своём пути. Но точно так же оно выглядело бы, забей его крепостные до смерти.

Известно, что тихая, без свидетелей, расправа с жестокими хозяевами не так уж редко свершалась крепостными и нередко оставалась тайной для всех, кроме непосредственных участников событий.

Были ли мотивы для такого преступления? Особой жестокостью к своим рабам (а крепостные на Руси были именно рабами) Венецианов не отличался. Правда, есть версия, что основным мотивом стало унижение того типа, которое крепостные снести не могли: одной из его крепостных натурщиц он дал власть помыкать другими крепостными, будто настоящей барыне. Большинство холопов принимали систему крепостничества как данность и даже как нечто справедливое: так уж устроен мир. Но снести, чтобы ими помыкала такая же холопка, не могли. Гордость тут же вставала на дыбы.

Муза и любимица

Дерзкую крепостную звали Еленой Никитиной. Из всех своих натурщиц Венецианов её выделял особенно и, похоже, много рисовал, в том числе обнажённой, в виде богини Дианы. В точности это установить невозможно, но по крайней мере какую-то девушку он рисовал, в отличие от многих других, много раз, и время создания её портретов совпадает с возвышением Елены Никитиной. Логично предположить, что крестьянку назначили музой и любимицей. Известно, что она, пользуясь положением, не только измывалась над другими крестьянками в барском доме, но и изводила приказчика Лариона Дмитриева. Скорее всего, просто потому, что наконец-то получила такую возможность.

Дмитриеву такое попирание сословных законов было так нестерпимо обидно, что он добрался с жалобой до тверского губернатора. Но крестьянина, конечно, отправили обратно хозяину, художнику Венецианову. А тот Дмитриева лично выпорол, чтобы дерзости жаловаться не имел, и отдал в солдаты. В солдаты тогда отдавали на четверть века, и жизнь у солдата была собачья...

Кто знает, не был ли кто из крепостных, поехавших с художником в Тверь, родственником, свойственником или товарищем отданного в солдаты Дмитриева? Никто не знает…

Крестьянские мадонны

Начало XIX века, когда творил Венецианов, – это расцвет славянофильства. Давайте перестанем оглядываться на Запад, говорили славянофилы, всё давно есть у нас. Вот, например, натура. Какие у нас есть девицы, какие молодки, какие типажи – рисуй, не хочу!

И, словно подтверждая это, Алексей Гаврилович Венецианов выдавал картину за картиной с крестьянскими красавицами в кокошниках, кичках и платках, с ясным прямым взглядом и румяным лицом.

Родился он в купеческой семье. Род его отца корнями уходил в Грецию; «венецианы» было их прозвище в России, куда греческая семья приехала примерно в тридцатые годы восемнадцатого века. От прозвища пошла и фамилия. Самого Алексея Гавриловича с детства готовили в купцы, так что рисовать он поначалу учился самостоятельно и только в достаточно сознательном возрасте нашёл себе учителя.

В 1808 году Венецианов начал издавать «Журнал карикатур». Что было внутри этого журнала, понятно уже из названия. Журнал моментально стал хитом. В основном там с юмором или иронией изображались какие-то всем знакомые забавы и явления, но как минимум одна карикатура была на сановника. Она так и называлась – «Вельможа». Считается, что именно этот факт вызвал гнев государя императора Александра I, и журнал очень быстро запретили. Вновь за карикатуры Венецианов взялся уже в 1812 году, во время нашествия Наполеона. Теперь он сосредоточился на высмеивании французов и отечественных любителей всего французского – галломанов. Такая карикатура была и дозволена, и одобрена.

С того момента Венецианов вообще рисовал только то, что, как он знал, понравится царю и царскому окружению. Так он, похоже, и пришёл к крестьянской теме, начав воспевать соль земли русской. Правда, женившись в тридцать лет на дворянке и получив крестьян в свои руки, он эту соль земли русской, как и все помещики того времени, держал за рабов.

Зато как талантливо изображал очарование русского крестьянства! Действительно ведь был великий талант!

Мало есть картин настолько же нежных при общей грубости обстановки и натуры, как картина «Жнецы» – где крестьянка и крестьянский мальчик, замерев, смотрят на бабочек. Кроме крестьян (а особенно крестьянок), Алексей Гаврилович оставил после себя множество портретов, в том числе – знаменитых современников: Гоголя, Карамзина, Кочубея.

В 1830 году Венецианов официально получил должность придворного художника.

Школа для крепостных мальчиков и одной талантливой девочки

Кроме всего прочего Венецианов воспитывал новых художников, находя талантливых крестьянских мальчиков (за девочек он не брался) и обучая их. На содержание школы, выращивание юных талантов (иные из которых позже поступили в Академию художеств) он тратил все свои деньги, которые получал как императорский художник.

Надо сказать, примерно тогда же, когда Венецианов удостоился этого звания, он овдовел, оставшись с двумя дочерьми на руках. Девушек замуж в то время без приданого, без выездов в свет или на ярмарки невест было не пристроить. Судьбы незамужних старых дев были преимущественно незавидны. Алексей Гаврилович то ли не понимал этого, то ли не задумывался – даже заваленный заказами, он не откладывал дочерям приданого (деньги нужны на школу!), не давал им возможности покрасоваться перед потенциальными женихами. Они остались одиноки. Впрочем, одна из них, Александра, могла быть этим скорее довольна. Замужество могло помешать ей стать художницей.

А она стала – одной из первых женщин-художников своего времени. До того в России картины писали в основном приезжие художницы – француженки, англичанки. Сегодня работы Александры Алексеевны хранятся в Третьяковке. Естественно, начала она обучение в школе своего отца, в одной студии с крестьянскими мальчишками. После смерти отца она обнаружила, что осталась практически без средств к существованию и год за годом писала обращения с мольбами устроить её в Смольный дом призрения. Она умерла в нищете.

При этом она оставила самые тёплые воспоминания об отце. По её словам, Алексей Гаврилович жаловался, что это помещик у своих крестьян в крепости, а не они у него: всё заботы да заботы. Про жизнь крестьян Александра Алексеевна писала так: у каждого, мол, нашего крепостного было хотя бы две лошади. А Алексей Гаврилович писал друзьям: «Я завидую последнему из моих крестьян в том, как немного ему надо для обеспечения счастья».

Андрей РЫЛЕЕВ