О нелёгкой судьбе поэмы-сказки Корнея Чуковского «Крокодил», которая была написана 105 лет назад
Когда соответствие господствующей идеологии становится основным мерилом востребованности произведений литературы и искусства, литература и искусство впадают в прострацию. Разумеется, и в такой проутюженной действительности нет-нет да и вырываются на свет божий талантливые произведения. Но интеллектуальное поле быстро зарастает идеологически выдержанной сорной травой. А судьями, решающими судьбу произведений и их авторов, становятся люди, к литературе и искусству имеющие очень отдалённое отношение. Зато идеологически подкованные.
Не счесть, скольким талантливым литераторам, композиторам, художникам они исковеркали судьбы.
Владимира Ленина ещё при жизни, в 1918 году, стали называть вождём мировой революции. И ему это, похоже, не претило. Как позже Сталину не претило безудержное восхваление. А потом Хрущёву, а потом Брежневу… Правда, мировая революция так и не состоялась, сколько ни пытались большевики во главе со своим вождём её разжечь: дровишки в Европе оказались сырыми.
Ильич был непримирим к врагам революции и призывал расправляться с ними самым жестоким образом. Чего стоят его призыв «повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков». Или его указание председателю ВЧК Дзержинскому от 1 мая 1919 года: «Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше».
Но, будем справедливы, «вождь мирового пролетариата» воздерживался от грубого давления хотя бы на деятелей литературы и искусства. И именно на первые – ленинские – послереволюционные годы приходится в России расцвет различных направлений в этих тонких сферах интеллектуальной деятельности. После смерти Ленина Сталин быстро привёл их к единому знаменателю – социалистическому реализму.
Хотя и Ленин, кокетливо признававший «свою некомпетентность в этой области», позволял себе вмешиваться в технологию литературного процесса, руководствуясь собственными предпочтениями. Но ведущую роль в наведении революционного порядка в литературе Ленин предоставил своей супруге и верному соратнику – Надежде Константиновне Крупской (1869-1939).
После Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года, когда Ленин возглавил правительство – Совнарком, бездетная Крупская посвятила себя делу воспитания советских детей.
Было бы несправедливо умалять её роль в построении в Советском Союзе стройной системы подготовки ко взрослой жизни новых поколений советских людей. Ей, например, принадлежит идея создания детских яслей, которые позволили матерям продолжить трудовую деятельность вскоре после рождения ребёнка. Тем более что в СССР зарплаты одного родителя в подавляющем большинстве семей не хватало для сколько-нибудь сносной жизни. Крупская приветствовала развёртывание в стране широкой сети летних загородных пионерских лагерей, где во время школьных каникул дети могли не только получить заряд здоровья, но и овладеть различными навыками в кружках. То, чего теперь лишено большинство российских детей.
Но фанатичная зацикленность Крупской на коммунистической идеологии нередко толкала её на деяния, немыслимые для людей её уровня воспитанности и образованности.
Став в 1920 году председателем Главполитпросвета, а позже заняв должность заместителя наркома образования, она занялась «большевизацией» этого самого образования.
Писатель Максим Горький в письме французскому коллеге Ромену Роллану возмущался в 1924 году: «Дело в том, что жена Ленина, человек по природе неумный, страдающий базедовой болезнью и, значит, едва ли нормальный психически, составила индекс контрреволюционных книг и приказала изъять их из библиотек. Старуха считает такими книгами труды Платона, Декарта, Канта, Шопенгауэра, Спенсера, Маха, Евангелие, Талмуд, Коран, книги Ипполита Тэна, В. Джемса, Гефдинга, Карлейля, Метерлинка, Ницше, О. Мирбо, Л. Толстого и ещё несколько десятков таких же «контрреволюционных» сочинений. … У меня возникло желание отказаться от русского подданства, заявив Москве, что я не могу быть гражданином страны, где законодательствуют сумасшедшие бабы».
Библиотекари, пришедшие в храмы знаний ещё в дореволюционные времена, были людьми просвещёнными и нередко саботировали нелепые циркуляры. Крупская признавалась: «В некоторых губерниях потребовалось вмешательство ГПУ, чтобы работа по изъятию (книг) началась» (ГПУ – Государственное политическое управление – преемник ВЧК и предшественник КГБ – советских органов государственной безопасности).
Но особой заботой Крупской была детская литература, поскольку вопросам коммунистического воспитания молодёжи она уделяла первостепенное внимание. «Содержание детской книги должно быть коммунистическое», – была уверена Крупская.
В «Инструкции по пересмотру книжного состава библиотек», изданной в 1924 году Главполитпросветом во главе с Крупской, были названы произведения 97 детских писателей, подлежащие изъятию из библиотек. Одним из них оказался Корней Чуковский.
Много позже, в 1972 году он говорил: «Я написал двенадцать книг, и никто не обратил на них никакого внимания. Но стоило мне однажды написать шутя «Крокодила», и я сделался знаменитым писателем. Боюсь, что «Крокодила» знает наизусть вся Россия. Боюсь, что на моем памятнике, когда я умру, будет начертано «Автор „Крокодила“«.
Работу над «Крокодилом» Чуковский завершил в 1917-м году. В 1919 году под названием «Приключения Крокодила Крокодиловича» книга была выпущена большим тиражом издательством Петросовета с иллюстрациями художника Ре-Ми (псевдоним русского живописца и графика Николая Ремизова) и распространялась бесплатно.
Но 1 февраля 1928 года в газете «Правда» – главной газете Советского Союза, органе ЦК ВКП(б) – Крупская опубликовала статью «О «Крокодиле» Чуковского». Уж как только она не поносила это ставшее к тому времени любимым всеми детьми произведение Корнея Ивановича!
Констатировав, что «жизнь животных страшно интересует ребят», Крупская горестно сообщает: «Но из «Крокодила» ребята ничего не узнают о том, что им так хотелось бы узнать. Вместо рассказа о жизни крокодила они услышат о нём невероятную галиматью».
После этого трудно не согласиться с оценкой, данной Крупской Горьким. Требовать от сказки описания реальной жизни животных? Особенно возмутило Крупскую то обстоятельство, что Крокодил целует ноги у царя-гиппопотама. «Я думаю, – завершила Крупская свой погром, – «Крокодил» ребятам нашим давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».
В сказке Чуковского она усмотрела, помимо прочего, «пародию на Некрасова» и обвинила Корнея Ивановича в ненависти его к великому русскому поэту. Между тем Чуковский всю жизнь собирал материалы о Н.А. Некрасове и работал над книгой о нём, за которую в 1962 году получил Ленинскую премию.
Узнав о статье Крупской против своего «Крокодила», Чуковский записал в дневнике: «Бедный я, бедный, неужели опять нищета?». И был недалёк от истины: после этой статьи на годы было прекращено издание детских книг Чуковского. Ведь Крупская возглавляла комиссию по детской книге Государственного учёного совета.
От тотальной опалы Чуковского спас Горький, опубликовав в той же «Правде» 14 марта 1928 года «Письмо в редакцию». Не имея возможности так охарактеризовать Крупскую, как в письме к Ромену Роллану («сумасшедшая баба»), он называет опус Крупской «Очень странной и очень несправедливой рецензией».
Но лишь в 1937 году «Крокодил» был издан вновь. А впоследствии много раз переиздавался.
О Крупской сегодня вспомнят немногие. Но вряд ли найдётся в России человек, в детстве не познакомившийся со сказкой Чуковского.
Леонид БУДАРИН
.