На днях заместитель руководителя администрации президента РФ Максим Орешкин заявил, что причины текущего кадрового дефицита вовсе не в нехватке людей, а в «дефиците управленческих компетенций у менеджеров тех или иных компаний».
То есть всё просто: виноват бизнес, потому что не умеет толком работать. А государство, разумеется, тут ни при чём.
Мы сейчас не будем говорить о том, сколько трудовых ресурсов за последнее время по известной причине перетекло из гражданской сферы в военно-промышленный комплекс. Давайте поговорим о повышении производительности труда – как о главном способе решения проблем в условиях сокращения трудовых ресурсов.
Сейчас уже трудно поверить, что в 80-х годах прошлого века СССР был мировым лидером по роботизации промышленности: в 1980 году в СССР в эксплуатации было более 6000 промышленных роботов, что составляло более 20% от мирового парка. На сегодняшний день, когда число промышленных роботов в мире перевалило за 4,2 млн единиц, отечественный парк едва насчитывает 12 тыс. – доли процента от общемирового.
Согласно более чем оптимистичным заявлениям Минпромторга РФ, сегодня в России на 10 тыс. человек, работающих в производстве, приходится 19 роботов, при среднемировом значении в 151 (у мирового лидера по уровню роботизации – Южной Кореи – 1012 роботов на 10 тысяч рабочих).
Теперь Минпромторг ставит себе амбициозную задачу – ввести в эксплуатацию к 2030 году 94 тыс. промышленных роботов. Для сравнения: только в 2023 году (последние доступные данные) в Китае было введено в эксплуатацию более 276 тыс. роботов, а во всем мире этот показатель перевалил за полмиллиона.
На данный момент в России не наберется и двух десятков компаний, которые производят промышленных роботов. И даже после снижения требований по локализации только у шести из них продукция с натяжкой может считаться «отечественной».
Всё вышеописанное имеет вполне рациональное объяснение. На протяжении долгих лет тема повышения производительности труда и автоматизации производства в принципе не была в реальной повестке дня российской власти. До сегодняшнего дня у отрасли не было ни своей стратегии, не адаптированной под её специфику системы мер государственной поддержки. Да что там говорить, если первый центр развития промышленной робототехники в России был открыт в Казани только в этом году.
Между тем повышение производительности труда государство декларирует своей задачей на протяжении как минимум последних 7 лет: первая приоритетная программа «Повышение производительности труда и поддержка занятости», трансформировавшаяся затем в национальный проект, была утверждена ещё в 2017 году.
Об эффективности государственной политики на этом направлении говорят такие показатели: при целевом ориентире в 5% роста производительности ежегодно за прошедшие с момента запуска программы годы производительность в стране совокупно выросла всего на 7,5%.
В условиях закрытия доступа к иностранным технологиям и собственного накопленного технологического отставания эффективность дальнейших усилий по повышению производительности труда в России хорошо если окажется сопоставимой. То есть опять провальной.
Вот и приходится Максиму Орешкину, прекрасно понимающему всё вышеописанное, уже сейчас презентовать общественности приемлемое, на его взгляд, объяснение всех своих грядущих неудач: во всём виноваты нерасторопные «менеджеры тех или иных компаний»…
Антон РАЗУМОВСКИЙ