В сентябре 1922 года в России началась отправка в насильственную эмиграцию цвета отечественной интеллигенции
100 лет назад за бортом России оказались десятки её светлейших умов. Состоялась операция, с лёгкой руки советского физика и философа Сергея Хоружего получившая наименование «Философский пароход».
Под этим названием она и вошла в историю СССР и России.
Ни одно цивилизованное государство мира так не измывалось над своими гражданами, по тем или иным причинам впавшим в немилость у власть имущих, как Советский Союз.
Сначала опале подверглись представители буржуазии, то есть предприниматели, по современной терминологии. Их в голодные годы лишали пайков и выгоняли чистить снег.
Потом взялись за кулаков – наиболее успешных крестьян, сумевших смекалкой и трудолюбием вывести свои хозяйства на уровень западноевропейских и американских ферм.
Потом «врагами народа» становились все, кто подозревался в нелояльности власти. Это Пушкина «кровавый царский режим» за нелояльность сослал в его собственное имение. «Рабоче-крестьянская власть» с оппонентами не церемонилась: если не к стенке, то в концлагеря.
Счёт узникам «исправительных колоний» (ГУЛАГа) шёл на миллионы, счёт приговорённых к ВМН (высшей мере наказания – расстрелу) – на десятки тысяч. На этом фоне эпопею «философского парохода» можно смело отнести к редкому для советской власти акту гуманности.
Осуществлённый 7 ноября 1917 года большевиками во главе с Лениным и Троцким захват власти лишь десятилетие спустя получил пафосное наименование Великой Октябрьской социалистической революции. А до того даже Сталин в статье, опубликованной в 1918 году, именовал его «октябрьским переворотом».
Русская интеллигенция, составлявшая узенькую прослойку в массе неграмотного и малограмотного, преимущественно сельского населения страны, в подавляющем большинстве к перевороту отнеслась отрицательно. Свои надежды просвещённые слои населения связывали со Всероссийским учредительным собранием, выборы в которое состоялись с 12 по 14 ноября 1917 года и которому предстояло избрать форму правления и социального устройства России. Но большевики расстреляли из пулемётов демонстрацию в поддержку Учредительного собрания, а само собрание разогнали. И силой навязали стране свою идеологию.
Большевистское правительство – Совет народных комиссаров во главе с Владимиром Лениным – было обеспокоено наличием широкой оппозиции в среде деятелей литературы, искусства, науки, образования, юриспруденции. Огромное их количество покинуло Родину в период между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года и в ходе Гражданской войны 1918–1920 годов, образовав первую волну эмиграции. Но большинство старой, «царской» интеллигенции всё-таки осталось в России и глухо ненавидело новые порядки.
Созданная по инициативе Ленина Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) с «врагами революции» не церемонилась, десятки тысяч людей были без суда и следствия арестованы и казнены. Но после окончания Гражданской войны советские вожди были вынуждены ввести карательную практику в рамки хоть какой-то законности, чтобы не быть изгоями в мире.
В 1922 году был найден блестящий выход из ситуации, когда явные враги большевиков не были замечены в контрреволюционной деятельности, но не скрывали своей враждебности. Их решили выкинуть из страны.
19 мая 1922 года председатель Совета народных комиссаров направил записку главе ГПУ (Государственного политического управления при НКВД РСФСР, преемника ВЧК): «т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательно. Без подготовки мы наглупим… Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить, и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне, и сообщить мне их отзывы и Ваше заключение. Ленин».
Секретность Владимир Ильич любил. И передал эту любовь следующим поколениям вождей. Не предавать же широкой гласности такое, например, указание Ильича от 11 августа 1918 года: «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2. Опубликовать их имена. 3. Отнять у них весь хлеб. 4. Назначить заложников…». Или другое, от 19 марта 1923 года: «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Сменивший его Сталин лично утверждал многие списки лиц, подлежащих расстрелу, и заставлял соратников их визировать, чтобы кровью жертв скрепить верность «великому вождю и учителю», как Иосифа Виссарионовича принято было называть.
29 сентября 1922 года из Петрограда (ныне Санкт-Петербург) отправился в Германию немецкий пароход «Обербургомистр Хавен» – первый «философский пароход». Вторым был немецкий же пароход «Пруссия», отчаливший от петроградского причала 16 ноября того же года. Они вывезли в насильственную эмиграцию более восьми десятков светлых умов России, не принявших советскую власть. Вместе с членами семей вынужденных эмигрантов было, по разным оценкам, от 228 до 272 человек.
Но «философские пароходы» отправлялись за рубеж не только из Питера, но и из Одессы, и из Севастополя. А были ещё и «философские поезда». Россия отторгла от себя таких выдающихся людей, как религиозный и политический философ Николай Бердяев (1874–1948), последний секретарь Льва Толстого писатель Валентин Булгаков (1886–1966), астрофизик, декан физико-математического факультета МГУ Всеволод Стратонов (1869–1938), профессор социологии Питирим Сорокин (1889-1968), лекции которого в Гарвардском университете слушал будущий президент США Джон Кеннеди…
Россия богата талантами и щедро делится ими с другими странами. Поскольку таланты склонны к независимости, а государство Российское – что царское, что коммунистическое, что нынешнее – к независимым гражданам относится с опаской и подозрением. Ему спокойнее, когда они под присмотром в ограниченном пространстве. Или прославляют Родину из-за рубежа.
«Философскими» пароходами и поездами были насильственно отправлены за границу 197 человек: 69 научно-педагогических работников, 43 врача, 34 студента, 29 писателей и журналистов, 22 экономиста, агронома и кооператора.
Лев Троцкий, второй после Ленина вождь Октябрьской революции 1917 года и обладатель несомненного литературного таланта, писал: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Сталину вскоре стало невозможно терпеть самого Троцкого: его сначала выслали за границу, а потом в Мексике размозжили ему череп ледорубом.
С собой высылаемым в зарубежье «пособникам Антанты» разрешалось взять две пары кальсон, две пары носков, две пары обуви, пиджак, брюки, пальто, шляпу. Деньги и драгоценности они должны были оставить государству рабочих и крестьян.
Если большевики цвет нации выдворяли за рубежи Отчизны насильственно, то из нынешней России светлые умы бегут по собственной инициативе. И во многократно большем количестве. И добывают Нобелевские премии не России, а своим новым родинам.
Леонид БУДАРИН