Готовим валенки, носки, шапки

Об истории тёплой одежды и традициях её изготовления. Про волнушки, самокатки, капелюхи, епанчи. Про сермяжную правду и посиделки со светцом.

С приходом промозглых осенних дней люди начинают утеплять жилище и себя, надевают тёплую одежду. Ещё до изобретения ткацкого станка кутались в шерстяной войлок – плотный нетканый текстильный материал из валяной шерсти. Изготавливали из него ковры и чепраки, шили тёплые и надёжные покрытия для жилища – кошмы, войлочные подушки, подстилки, стельки для обуви, шляпы и легкие башмаки коты, чуни и кеньги.

Из войлока также делали специальные мягкие подкладки под лошадиную упряжь – подседельники и хомутины, предохранявшие кожу животного от натирания.

Войлок использовали в качестве кольчуги и подкладки под шлем, обшивали им крепостные стены, чтобы в нем застревали стрелы.

При помощи валяния шерсти изготавливали и валенки – лучшую обувь для русской зимы. История их начинается с IV века до нашей эры – именно к этому времени археологи относят изделия из шерсти, обнаруженные на Алтае при раскопках Пазырыкского кургана.

Найденные здесь изделия из валяной шерсти принадлежали народам, которые обтягивали ею юрты, делали головные уборы и одежду. Некоторые историки считают, что именно кочевые народы изобрели валяную обувь, и потому в годы монголо-татарского ига валенки появились в русских деревнях и городах.

При этом упоминание о неких войлочных сапогах можно обнаружить ещё в «Слове о полку Игореве», описывающем события домонгольской истории. И есть основания предполагать, что такие сапоги как раз и были «прародителями» современных валенок.

Как бы то ни было, валенки стали нашей национальной обувью. А особую популярность на Руси они приобрели в VIII веке.

Первая русская обувь из войлока сшивалась. А валенки в виде цельного сапога появились предположительно в Нижегородской области в конце XIX века. Жители Ярославской губернии и древнейшего городка Мышкин также отстаивают свое право называться изобретателями валенок. В разных регионах России валенки называли по-разному: в Нижнем Новгороде – чесанками и катанками, в Тамбовской и Тверской областях – валенцами, в Сибири – пимами. Название зависело ещё и от шерсти: валенки из овечьей шерсти – катанки, а из козьей – волнушечки и выходки. Валены, самокатки, валенухи, валежки – как только не называют обувь из овечьей шерсти в России!

На Руси валенки носили только зажиточные крестьяне, потому как стоила эта обувь довольно дорого. Семья, в которой были хоть одни валенки, считалась богатой. Их берегли, носили по старшинству и передавали в наследство. Тот, у кого были валенки, считался завидным женихом.

Валенки издавна считались неофициальным символом России, одним из ярких атрибутов образа русского человека.

В них щеголяли не только зимой, но и летом, ведь этой обуви не страшны ни мороз, ни жара. Валенки дарят комфорт, сухость и тепло, не «садятся» и не деформируют стопу, хорошо прогревают суставы, обладают противоаллергическими, обезболивающими и противовоспалительными свойствами; ноги в валенках не потеют, ведь валенки прекрасно поглощают и испаряют влагу, улучшают микроциркуляцию крови стопы. И вообще, говорят, валенки поднимают настроение.

Валяный промысел особенно хорошо развивался в Центральной части России, в Поволжье, Тверской и Нижегородской губерниях. Валяли валенки и крестьяне-одиночки, которые потом сбывали их через перекупщиков. По традиции обязательно 18 октября, на Харитона, мастера катали шерсть на валенки, поэтому этот день называли Харитон Катаник или Катальщик.

«Рецепты» производства валенок хранились в тайне и передавались по наследству. Но известно, например, что для изготовления одной пары валяной обуви не самого большого размера необходимо около одного килограмма шерсти, которая состригается в среднем с одной овцы. Затем шерсть сортируют, моют и сушат. Труд валяльщика был тяжёлым, ручным – мастер перемешивал с шерстью мыло, соду, слабый раствор серной кислоты. Отпаривал, раскатывал и отбивал… Вся эта работа требовала серьёзных физических усилий. Зато полученные валенки отличались не только прочностью, но и лёгкостью и мягкостью.

День Пелагеи и Трифона, 21 октября, обычно выдавался холодным, поэтому в народе его называли Ознобицы и примечали: «С Трифона-Пелагеи всё холоднее». В связи с этим хозяйки извлекали на свет Божий содержимое сундуков и устраивали починки: «Трифон шубу чинит, Пелагея рукавицы шьёт». Обычно с этого дня и начинали носить зимнюю одежду: шубы, шапки, рукавицы, варежки, шерстяные чулки. Тканые и вязаные изделия отличались самобытными разноцветными узорами, свойственными определённой местности.

Зимой крестьяне носили овчинные шапки – малахаи, закрывавшие лоб, затылок, уши и щёки, и треухи, напоминавшие современную шапку-ушанку.

Кроме того, овечью шерсть пряли, ткали и шили уникальные шерстяные изделия. Из шерстяной ткани домашнего производства – сукна – шили епанчи, зипуны, сермяги, охабни, капелюхи, сарафаны, шапки и другую одежду.

Епанча – широкий просторный плащ. Обычно без рукавов, часто с капюшоном. Зипун – полукафтан, кафтан без воротника, изготовленный из грубого самодельного сукна ярких цветов со швами, отделанными контрастными шнурами. Охабень – это лёгкая верхняя распашная, длинная, до каблуков, одежда, с прорехами под рукавами, с откидным или стоячим воротником. Застегивалась на пуговицы. Носили её поверх кафтанов. Капелюхи – шапки-ушанки. Сермяга, сермяжина – русское историческое название грубого толстого сукна из простой шерсти ручного или кустарного изготовления, а также одежды из него. Отсюда и выражение «сермяжная правда», то есть простая и неприукрашенная, но глубокая истина.

Прядением, ткачеством, шитьём, вязанием занимались на посиделках, супрядках. Здесь и работали, и пели песни, вели беседы, поэтому посиделки называли также беседами.

«Открытие прядильного сезона» приурочивалось в каждом месте к конкретной дате церковного календаря: или на Иоанна Богослова (26 сентября), или с Воздвиженья (27 сентября), или на Покров (14 октября), или на Кузьму и Демьяна (1 ноября).

Первые зимние посиделки «со светом», когда на улице рано становилось темно, устраивали традиционно 6 ноября, на праздник иконы «Всех скорбящих радость». Тогда ставили в переднем углу светец с горящей лучиной. Этот первый день посиделок с деревенским прообразом современного торшера и называли Светцем.

Старинный светильник – светец – представлял собой деревянный столбик с рогатиной наверху. Считалось, что нельзя прясть в дни солнцеворота, на русальной неделе (седьмая неделя после Пасхи) и по пятницам. Верили, что у прядущей в Святки колтун совьётся в волосах или в хозяйстве пряхи ягнята родятся кривоногими. Говорили, что из-за бабы, которая прядёт в Святки, да ещё смачивает нитку, «волы будут пешить, когда мужик выйдет пахать в поле». Так что пахать ему без волов.

Чтоб узнать своего суженого, пряли наопак (наоборот) две нити: одна – жених, другая – невеста. Потом пускали их на залитую водой сковороду и смотрели: сойдутся, совьются – быть свадьбе. Отсюда и выражение «связать свою судьбу». Пряжей обвивали конец лучины, втыкали между половиц и поджигали: в какую сторону лучина склонится, оттуда и жениха ждать. А перед свадьбой, парясь в бане, на невесту надевали свежесотканный пояс. Сколько на нём узлов, столько и сыновей у неё будет.

На свадьбах пряли «нитки долгой жизни», связывая молодых «надолго и счастливо».

Ну а когда появлялся в семье младенец, его зыбку окручивали нитками, спряденными с молитвами (заговорами) в Святки (мать – единственная, кого не касался запрет прясть в это время). Концы этой нити потом снимали с зыбки, связывали в единую нить и клали под голову младенцу – на долгую и счастливую жизнь. В колыбель клали также пряслице для девочки, к люльке привешивали веретено или кудель, лучину, ножницы.

«Сезон» прядения при светце продолжался до начала апреля. Потому и говорили в старину: «От русского светца – свет на весь мир».

Елена КУЛАКОВА