Две истории из жизни русских крестьян
Здравствуйте! Хочу сразу же поблагодарить весь коллектив вашей газеты не только за интересные, всесторонние жизненно важные материалы, но и за боль за умирающие и зарастающие бурьяном земли. Кроме вашей газеты об этом никто не пишет
Я раньше была полностью городской жительницей, всю жизнь прожила в квартирах. А муж наоборот: его семья держала хозяйство, и он хорошо знает эту жизнь. Мы оба пенсионеры. Купили в заброшенной деревне дом под дачу. Всё было в ужасном состоянии – и сам дом, и постройки, и сад. Ничего, потихоньку трудились и привели в порядок своё подворье. Теперь постоянно там живём. Кошки, собаки, куры, утки, гуси – куда же от них?
В апреле мы будем отмечать 160-летие со дня рождения Петра Столыпина, руководителя аграрной реформы в России, названной впоследствии его именем.
В начале 1990-х годов в Донецке я познакомилась с приятельницей моей бабушки - Ниной Семёновной Воробьёвой, учителем истории. Нина Семёновна была просто удивительным человеком! Не только прекрасным историком, но и блестящей рассказчицей с чувством юмора и огромным кругозором.
Именно от неё я услышала впервые о столыпинской реформе.
Когда в семье её бабушки, пережившей крепостное право, услышали призыв Столыпина обживать новые земли (центральная Россия тогда уже задыхалась от нехватки земли), они двинулись на восток.
В их семье было шесть сыновей. Все здоровые, ладные, работящие. Всю жизнь, до самых последних дней бабушка Нины Семёновны благодарила Бога за то, что он дал ей таких детей. И когда уже обжились на новом месте, она стала каждый день кормить бедных - всех, кто приходил. Так она благодарила Бога.
Поселившись в Башкирии, в районе города Белебей, они выстроили добротный дом (ещё в 1960-е годы в нём были почта и сельсовет). Завели скот.
По весне каждый хозяин в деревне ставил своей свиноматке на ухо клеймо, и после этого свинопас собирал свиней и уводил их на несколько месяцев в дубравы. По осени, когда свинопас со свиноматками возвращался в село, за каждой свиньёй бежало её многочисленное потомство. Свинину коптили, солили, сало топили. Копчёных окороков у каждой трудящейся семьи столько висело в амбарах, что хватило бы есть три года.
В дубраве дедушка наладил пасеку. Предупреждал солдаток, вдов и сирот: «Сегодня буду мёд везти – ждите!» И всех стоявших и ждавших его одаривал сотами. Так он благодарил Бога за семью, за своих сыновей.
Работу старались делать своими силами, своей семьёй.
Но иногда, когда была необходимость, бабушка приглашала односельчанок: «Холстов наткали, ребятам надо рубашек нашить». Помощницы приходили и шили. И уносили с собой домой заработанные куски холста и продукты.
Меньше ста гусей за один раз не забивали, а их надо было сразу, ещё тёплыми ощипать, сало натопить. Опять звали помощниц, и те уходили довольными - бабушка платила по совести.
Но не все в деревне так жили. Мужики в страду рано утром по росе шли на сенокос - нужно было накосить много сена на коров, быков, коней. Проходили мимо ветхой покосившейся избёнки, где жил ещё не старый бобыль. Из хозяйства у него была одна собака. Он, сердечный, утречком уже стоял на рыбалке. С косцами на луг не ходил, но к бабушке в «бесплатную столовую» покушать ежедневно наведывался.
А когда пришла новая власть с добрым дедушкой Лениным бить «кулаков-кровопийц», именно этот лодырь-бобыль первым вломился в дом своих недавних кормильцев и помог загрузить их всех в телеги.
И… повезли горемычных, не дав даже взять с собой личные вещи, в Сибирь! Везли вагонами, наверное, «столыпинскими». Воду и еду давали редко. От голода и переживаний первой умерла бабушка. Похоронили не сразу - на каком-то полустанке, не на кладбище.
Когда я услышала этот рассказ Нины Семёновны, спросила: «Но почему же на уроках истории ничего про это не говорили? Ни про Столыпина, ни про его реформы?»
Она посмотрела на меня грустным долгим взглядом и ничего не ответила. Было это в 1992 году. Как же я жалею, что многое из того, что я хотела бы знать сейчас, я не узнала.
А вот вторая история.
Шла коллективизация, продолжалось вовсю «осчастливливание России». Это было на Дону, на моей родине. Эту историю мне рассказала однажды в больнице санитарка Таня. Её предки тоже были с Дона. Они трудились, хозяйство было хорошее.
Но пришёл Октябрь звать в «светлое будущее», и у тех, кто не эмигрировал и захотел остаться жить на своей земле, всё отобрали и выкинули их на улицу.
Предки Тани, как и все остальные, кто не уехал, вырыли землянки. Стали опять трудиться, завели хозяйство, наёмных работников не было, семья была трудолюбивая.
К ним опять пришли, всё отняли, посадили на телеги и повезли в Сибирь. Чуть успели что-то схватить.
Когда доехали до Омской области, из пятнадцати семей выжили три, и была одна чуть живая лошадь. Так их всех и бросили в тайге.
Снова стали обживаться. Женщины достали из лифчиков и самоваров спрятанное зерно и семена. Мужчины раскорчевали землю, посеяли что было. Потом соорудили крупорушки. В лесу поставили борти под мёд. Обжились.
Прошло немного времени, и о них опять вспомнили. Приехали люди из НКВД, погрузили всех в телеги и повезли за Байкал, в город Нерчинск. Работали на шахтах, мыли золото.
Потом Танина семья переехала ближе к Байкалу. Всю жизнь им приходилось прятаться, переезжать, скрываться. Уже в начале 1960-х годов прятали в подпол баранов, когда ходили по домам проверяющие. Родители говорили детям: «Бегайте, играйте дома, шумите, чтобы проверяющие не услышали блеяние баранов».
Началась война, будущий отец Тани Алексей прошёл войну танкистом. После Курской дуги вернулся домой с ранением головы - ему оторвало часть черепной коробки. Стал работать шофёром. Встретил свою будущую супругу - Анастасию.
Она была из семьи священника. Церковь, где в своё время служил её отец Пётр, разграбили и сломали (кстати, у человека, который сбрасывал колокола, руки отсохли от плеча и висели, как плети). Самого отца Петра коммунисты привязали к верхушкам двух берёз и разорвали на части (на этом месте в лесу в 1970-х годах поставили крест). Жена этого священника, мать Анастасии, умерла сразу от разрыва сердца. Остались две малолетние девочки - трёх и тринадцати лет. Анастасия, та, которой было 13 лет, стала матерью своей маленькой сестре, держала корову. Замуж за Алексея Анастасия вышла в 19 лет. Родила семерых детей.
Жизнь продолжалась. Родители Тани держали большое хозяйство, трудились от зари до зари. Детей кормили очень хорошо. Мать противнями жарила котлеты. Из мёда и молока делала ириски, перетёртый с черемухой творог морозила. Держали до 10 свиней, до 20 коров, баранов около 15 штук, пасеку на 23 улья, гусей, кур. Так привыкли жить и работать на земле русские люди.
В 1991 году Таня приехала в отпуск к старикам. Куры неслись в траве, где хотели, - родители не успевали за всеми смотреть. Раздавали всё соседям и родственникам. Таня собрала шесть вёдер яиц, проверила их на годность и повезла продавать в город. Потом собрала другие продукты – мёд, мясо, сало, молочку и наторговала хорошую сумму. В следующий приезд она уже продавала и картошку, и мёд, и молочку, и мясо и т.д.
Земля даже тогда ещё кормила…
А сейчас?
Татьяна МИНЧЕНКОВА
д. Крутое Людиновского р-на Калужской обл.