Ровно 37 лет назад на XIX партконференции КПСС один из коммунистических лидеров СССР Егор Лигачёв, обращаясь с трибуны к Борису Ельцину, произнёс знаменитую фразу «Борис, ты не прав!». Мало кто помнит, с чем не согласился в тот день Егор Кузьмич, но саму фразу до сих пор помнят политики, историки, журналисты. Она стала публичным свидетельством раскола внутри правящей элиты страны, громом и молнией Кремля.
Спустя много лет я спросил Лигачёва, жившего на пенсии в центре Москвы, почему они тогда проиграли. «У нашего проекта не было содержания, мы ничего не смогли предложить стране», – ответил он.
За последние 25 лет нынешняя российская власть сделала всё, чтобы фраза Лигачёва больше никогда не прозвучала в Кремле: теперь внутри элит не возникает даже намёка на дискуссию, спор, конкуренцию идей и концептов. Близким к Кремлю группам политтехнологов, фондам, пиар-агентствам выделялись огромные деньги, чтобы они придумали будущее и предложили его стране. Но появилось ли у проекта содержание?
В июне этого года фонд писателя Александра Проханова «Русская мечта» получил 8,4 млн рублей на проект некой «социальной и правовой адаптации репатриантов». Не знаю, много ли их сегодня в России, но куда интереснее узнать – а в чём заключается «Русская мечта»? Проханов настойчиво говорит о «бессмертии русского народа», но эти красивые слова звучат на фоне ракетных ударов, артиллерийских залпов, хлопков ПВО, падающей демографии, растущей инфляции и траурных маршей военных оркестров. Мечта-то где? И хватит ли 8,4 млн рублей, чтобы её придумать?
В начале XX века австрийский драматург Роберт Музиль написал роман «Человек без свойств», действие которого происходит в 1913 году в Австро-Венгрии. Роман посвящён истории создания «специальной правительственной комиссии для выработки особой австрийской идеи» к празднованию 70-летия правления императора Франца Иосифа I, которое должно было состояться в 1918 году. «Человек без свойств» – роман про бюрократию, которая в условиях жесточайшей цензуры и запрета на критику властей мучительно вырабатывала национальную идею к определённой дате. Как мы знаем (и знал это Музиль, начавший писать роман лишь в 1921 году), никакой Австро-Венгерской империи в 1918 году уже не будет, а сам император, чьё правление стало одним из самых долгих в мировой истории, умрёт двумя годами раньше. И никто за 68 лет правления ни разу не сказал ему, что он хоть в чем-то не прав.
Для членов комиссии неожиданная смерть императора не стала трагедией, скорее – наоборот: деньги вернуть их никто не просил, а идею они так и не придумали. Страна между тем мучительно разваливалась, так и не найдя своё историческое предназначение.
Андрей КАЛИТИН