Как русский царь чуть не стал королём Польши

450 лет назад, в конце февраля 1574 года, в Кракове готовились к коронации нового повелителя Польши. И им должен был стать Иоанн Грозный…

Вспоминая «Королеву Марго»

Все мы в своё время читали роман Александра Дюма «Королева Марго», где довольно большое место уделено перипетиям избрания польским сеймом короля и великого князя Речи Посполитой (объединенного государства, включавшего Польшу и Великое Княжество Литовское). Однако Дюма ни слова не говорит о том, что на престол в Кракове, помимо французского герцога Анжуйского, баллотировался также московский царь Иоанн IV Грозный, причём имел весьма и весьма неплохие шансы на успех.

Почему же поляки и литовцы всерьёз рассматривали в качестве претендента на роль своего повелителя кандидатуру злейшего врага Речи Посполитой – царя всея Руси?

Надо полагать, потому-то и звали Иоанна Грозного на трон, что слишком уж настойчиво, не считаясь с потерями, тот вёл бесконечные войны с польско-литовским государством. И к тому моменту, как весной 1572 года скончался, не оставив наследников, последний польский король из династии Ягеллонов – Сигизмунд II, очередная масштабная война между Русским Царством и Речью Посполитой, прозванная историками Ливонской, длилась уже почти пятнадцать лет. И подумалось тогда некоторым польско-литовским магнатам: а не получится ли у нас прекратить разорительный конфликт с Москвой, если мы посадим на трон в Кракове русского царя?

Разумеется, сразу же обозначились дипломатические и политические проблемы такого выбора. Ну, во-первых, нюансы вероисповедания. Что, спрашивается, делать православному русскому царю, когда он приедет в католический собор Кракова на церемонию возложения короны? Читать латинские молитвы?

И во время переговоров между московитами и польско-литовской элитой вопросы вероисповедания старались не поднимать, отодвигали их «на потом». Более того: позиции русского царя в ходе выборов короля Польши и (заодно) великого князя Литвы были настолько сильны, что Иоанн Грозный, ничтоже сумняшеся, в качестве «оплаты» его согласия стать властелином Речи Посполитой потребовал всю (!) территорию Ливонии. И поляки с литовцами отнеслись к такому демаршу царя вполне благосклонно, они лишь попросили в качестве компенсации за Ливонию белорусский город Полоцк - исконную вотчину литовских князей Гедиминовичей.

И женитьба в придачу

Короче, стороны были близки к тому, чтобы объединиться под эгидой Москвы. Польско-литовские послы зачастили в столицу Руси с богатыми дарами, в ответ посланцы Иоанна IV везли подношения в Польшу. И там, и там шли бесконечные пиры, ведь Иван Грозный согласился с главным условием Речи Посполитой: перед вступлением на престол в Кракове и Вильнюсе московский царь обязался вступить в брак с литовской княгиней Анной Ягеллонкой, последней представительницей династии великого князя Ягайло. Литовские вельможи связывали с Анной свою последнюю надежду на возрождение династии, на возведение впоследствии на престол Речи Посполитой её будущего сына.

Иван Васильевич немедленно дал польско-литовским дипломатам свои личные гарантии: дескать, он не имеет ничего против того, чтобы вступить в брак с Анной Ягеллонкой.

А почему, собственно, предполагалось, что Иван Васильевич не захочет жениться? Вот почему: в 1573 году княгине Анне исполнилось 46 лет, при этом красотой она не блистала даже в юности, потому и замужем никогда не была. Несмотря на всё это, литовская знать продолжала делать на ставку на княгиню, хотя в те времена женщины после 40 лет рожали крайне редко. Но… другого варианта возобновления династии Ягайло у литовских патриотов не было. Надеялись на чудо.

Чуда не случилось, буквально накануне выборов из Кремля пришла депеша: русский царь снимает свою кандидатуру с голосования в польском сейме. Причина – отказ от ранее данного согласия вступить в брак с предложенной ему в качестве невесты литовской княгиней.

Такое решение Ивана Васильевича мало кого удивило и в Кракове, и в Вильнюсе. Ибо вопреки известной песне в исполнении Аллы Пугачёвой, монархи во все времена предпочитали жениться на женщинах, вызывавших в них если не любовь, то сильное влечение. Ведь, как говорится, «что за власть, если не жить всласть?» И, разумеется, унизительная свадьба с немилой сердцу невестой никак не вписывалась в эту парадигму. Даже если на кону стояли прямые государственные интересы.

Тролль на московском троне

Выражаясь современным языком, Иван Грозный был не прочь покошмарить придворных, да и весь свой верноподданный народ. Этот человек, взошедший на вершину власти, жил в мире своих представлений, если не сказать – фантазий. Захотел – постригся в монахи, но при этом продолжал распутный образ жизни; повинуясь капризу, именовал себя в письмах к духовенству «недостойным холопом Ивашкою» и одновременно изобретал изощренные способы казней представителей этого духовенства. Отрекся от престола, посадив на московский трон безвестного касимовского хана, и вместе с тем жестоко повелевал огромной страной.

А когда кошмарить «своих» царю приелось, он с удовольствием взялся куражиться над европейской знатью, в данном случае – польско-литовской. Надо сказать, матримониальная (брачная) тема всегда вызывала нездоровый интерес у этого московского государя. Иван IV был как минимум шесть раз женат официально и при этом не прекращал следить за появлением «вакантных» невест в королевских домах Европы и Азии, увлеченно играл на этом поле.

Особое внимание историков издавна привлекают мечты и фантазии Ивана Васильевича на тему женитьбы на английской королеве Елизавете I. Была ли эта попытка предпринята всерьёз или речь идёт всё о том же кураже? Трудно сказать.

Елизавета Английская была единственной женщиной, с которой переписывался Иоанн IV. Когда из Лондона пришёл письменный отказ королевы на предложение руки и сердца со стороны московского царя, тот пишет ей ответ, ставший перлом эпистолярного жанра. Елизавета, согласно канонам вежливости, ссылалась на свой парламент, якобы не одобривший перспективу её брака с русским самодержцем. И царь отчитывает заморскую владычицу: «Мы думали, что ты в своём государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах, и о чести, и о выгодах для страны… Ты же пребываешь в своём девическом звании, как всякая простая девица» (на тот момент, в 1570 году, Елизавете Английской было 36 лет).

Мечты сбылись?

Ну а чем же закончились в конце концов выборы польского короля? На престол в Кракове взошёл герцог Анжуйский, будущий французский король Генрих III. Подобно Ивану Грозному, он клялся и божился, что женится на Анне Ягеллонке. Ему поверили, однако новоиспеченный властелин Речи Посполитой, едва выйдя из собора, «забыл» о своём обещании. А буквально через пять месяцев, узнав о внезапной смерти своего брата, французского короля Карла IX, под покровом ночи сбежал из Кракова во Францию, чтобы занять тамошний трон – куда более престижный и многообещающий, нежели польско-литовский.

Что касается Анны Ягеллонки, то ей всё-таки удалось обрести суженого в лице венгра Стефана Батория, которого после бегства Генриха пригласили на польско-литовский престол, выставив те же самые условия – жениться на правнучке Ягайло. И он-таки женился на уже 53-летней княгине, к которой не испытывал ни малейшей симпатии.

Казалось бы – мечта Анны и её сторонников хоть и с запозданием, но сбылась. Однако… Не бывают женщины довольны частичным исполнением желаний. Анна вознамерилась играть свою собственную роль в политике, и король Стефан Баторий тут же отстранил её от дворцовых дел. Ягеллонка не перенесла этого удара, она тяжело заболела и мучилась от недуга вплоть до своей смерти в 1596 году, в возрасте 73 лет.

Александр АННИН