110 лет назад началась Первая мировая война

Она продлилась с 28 июля 1914-го по 11 ноября 1918 года и унесла жизни более чем 20 млн человек. Боевые действия развернулись в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и ряде регионов Азии.

К 1914 году наиболее сильные державы Европы были разделены на два блока: Антанту (Франция, Россия, Британия) и Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия). Детонатором Первой мировой стало убийство 28 июня 1914 года наследника императора Австро-Венгрии Франца-Фердинанда вместе с его юной беременной  супругой.

Австрийцы обвинили в теракте Сербию и предъявили ей заведомо невыполнимый ультиматум. Россия вступилась за православных братьев-сербов и привела свои войска в боевую готовность.

28 июля Австрия объявила Сербии войну, а уже к 4 августа в мясорубку были втянуты Германия, Россия, Франция и Британия. Вскоре в Первую мировую вступили мощные армии Османской империи и Болгарии.

Преданная дружба

Первую мировую войну называют войной трех кузенов: английский король Георг V приходился двоюродным братом русскому императору Николаю II (их матери были родными сестрами), а германский император Вильгельм II (по матери) и британский монарх Георг V (по отцу) были прямыми внуками английской королевы Виктории, как и жена Николая II Александра Федоровна.

В юности будущие правители государств часто встречались и были очень дружны. Став взрослыми, они в письмах и телеграммах обращаются друг к другу: «Ники», «Вилли», «Джорджи»...

Особенно теплые отношения связывали Николая II и Георга V. Их письма друг к другу просто источают сердечность: «Да, мой самый дорогой Ники, я надеюсь, что мы всегда будем продолжать нашу с тобой дружбу; ты знаешь, я неизменен, и я всегда тебя так любил… В мыслях я постоянно с тобой. Благослови тебя Бог, мой дорогой старина Ники, и помни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня как на своего друга. Навеки твой преданный друг Джорджи».

«Преданным» в итоге оказался Николай II и его семья: в 1917-1918 годах у Британии были все возможности, чтобы спасти Романовых от ареста и казни: и Временное правительство, и впоследствии – большевики не хотели обострения отношений с Англией. Но Георг V не послал Ленину запроса на выдачу царской семьи. Почему? На этот вопрос у историков до сих пор нет ответа.

Три августейших правителя, связанные родственными узами и крепкой дружбой, казались всему миру оплотом стабильности. Однако очень скоро Джоржи и Ники окажутся по одну сторону противостояния, а Вилли – по другую. Почему?

Всё могут короли?

Ряд историков предлагают объяснение, почему же все-таки братский и дружеский союз трех самодержцев не уберёг мир от катастрофы. Судя по всему, к 1914 году эти владыки уже не обладали всей полнотой власти. Внешнюю политику России, Германии и Британии во многом делали харизматичные министры, которые и развернули европейский политический курс навстречу войне.

Мало кто знает, что в 1905 году, желая предотвратить создание Антанты и укрепить союз с Германией, русский царь на борту своей яхты «Полярная звезда» заключил с немецким кайзером секретный Бьёркский договор о взаимопомощи, направленный против их общей соперницы – Британии. Однако инициатива Николая II встретила бурное сопротивление министра иностранных дел России В.Н. Ламсдорфа и премьер-министра С.Ю. Витте. В результате мощного давления со стороны этих деятелей император отменил уже подписанный им договор с Вильгельмом II.

Сыграло свою роковую роль и общественное мнение: в России, Германии и Британии царил милитаристский психоз. Вот телеграммы, которыми обменивались Николай II и Вильгельм II буквально накануне начала войны.

29 июля 1914 года, Николай – Вильгельму: «Призываю тебя помочь мне в столь серьёзное время. Бесчестная война была объявлена слабой стране (Сербии со стороны Австрии. – А.А.). Возмущение в России, полностью разделяемое мною, огромно. Предвижу, что очень скоро давление сломит меня и я буду вынужден принять чрезвычайные меры, которые могут привести к войне. Чтобы избежать такого бедствия, как общеевропейская война, я прошу тебя во имя нашей старой дружбы сделать всё, что в твоих силах, чтобы остановить твоих союзников (Австрию. – А.А.), прежде чем они зайдут слишком далеко. Ники».

29 июля 1914 года, Вильгельм – Николаю: «С глубочайшей озабоченностью слышу я о том впечатлении, что производят действия Австрии против Сербии в твоей стране. Я вполне понимаю, как трудно тебе и твоему правительству сдерживать напор вашего общественного мнения. Посему ввиду нашей сердечной и нежной дружбы, которая связывает нас обоих с давних пор крепкими узами, я использую всё своё влияние, чтобы убедить австрийцев сделать всё, чтобы прийти к соглашению, которое бы тебя удовлетворило. Искренне надеюсь, что ты поможешь мне в деле сглаживания тех противоречий, что всё ещё могут возникнуть. Твой крайне искренний и преданный друг и кузен, Вилли».

Но, несмотря на все эти заверения, Россия в тот же день начала мобилизацию своих войск, после чего Австро-Венгрия обратилась к Германии за помощью. Германия потребовала от России прекратить призыв в армию, угрожая в противном случае войной. Дальнейшее известно…

Захлёбываясь в эйфории

Объявление войны «обидчикам» в каждой стране-участнице сопровождалось невероятным духовным подъёмом, патриотической истерией и всеобщим психозом. За всю историю человечества ещё ни разу народы не встречали столь радостно известия о начале боевых действий. Толпы людей выходили на площади, размахивали шляпами и флагами своей страны. Все политические партии, забыв прежние раздоры, объединялись вокруг главы своего государства и в общем безумном стремлении убивать врагов.

Немецкие социалисты сплотились вокруг кайзера, российская оппозиция в патриотическом порыве забыла о своей ненависти к монархии, Ленин с тоской констатировал «смерть революционного движения в России». Буйные британские феминистки агитировали женщин помогать стране в борьбе с немецким милитаризмом и идти на заводы вместо мужей, ушедших на фронт.

А в Зимнем дворце император Николай II перед шестью тысячами старших офицеров и высших чиновников поднимает правую руку над Евангелием. Медленным голосом, подчеркивая каждое слово, он провозглашает: «Офицеры моей гвардии, присутствующие здесь, я приветствую в вашем лице всю мою армию и благословляю её. Я торжественно клянусь, что не заключу мира, пока останется хоть один враг на родной земле». Громогласное «ура» прокатывается по Георгиевскому залу дворца...

Неистовый рёв толпы доносится со стороны набережной Невы – там с иконами и портретами императора беснуются от счастья десятки тысяч петербуржцев. Николай II появляется на балконе. Мгновенно вся бесчисленная людская масса опускается на колени и что есть мочи поёт «Боже, царя Храни!».

Во Франции война также была встречена всеобщим ликованием. Тысячи женщин и девушек бросаются к поездам с мобилизованными и закидывают их цветами, посылают воздушные поцелуи. Звучат возгласы: «Да здравствует Франция! Да здравствует армия!».

В Британии речь министра иностранных дел Эдуарда Грея, в которой он объяснял необходимость вступления в войну, встречена неистовыми аплодисментами депутатов парламента.

В Берлине Вильгельм II, облаченный в армейскую полевую форму, выступает с балкона перед огромной возбужденной толпой: «Для Германии настал грозный час испытаний. Окружающие нас враги заставляют нас защищаться. Да не притупится меч возмездия в наших руках!»

Во всех странах-участницах на призывные пункты валом валили добровольцы. Великий немецкий социолог Макс Вебер негодовал, что его «развернули» из-за преклонного возраста. В России Владимир Маяковский прибежал на призывной пункт, но его сочли «неблагонадежным для фронта» и отрядили сочинять пропагандистские плакаты.

Никто не мог даже вообразить, что вскоре десятки миллионов человек погибнут или превратятся в калек, станут беженцами, а прежний мир рухнет.

Александр АННИН